— Ты должен оставить багаж прошлого позади. Верни Тинни прежнюю сущность, когда-то она же стала твоим самым лучшим другом, хотя и была девушкой.

Похоже она отрепетировала свою речь, пока была в прихожей.

— Отличная речь, Палёная. Есть над чем подумать.

Она приосанилась.

— А что ты думаешь о Седлающей Ветер?

— О ком?

— Седлающей Ветер, Неистовом Приливе Света.

— Колдунья, которая шла следом, когда я искала склад, где находился тот ужас? Женщина, которая была в твоей комнате вчера вечером?

— Она.

— А что она? — у неё раньше шерсть не вставала настолько дыбом.

— Ты помнишь её, по делу с призраками и гигантскими жуками?

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Конечно. Это было та самая женщина?

— Палёная.

— А что она?

— Палёная, я спрашиваю твоё мнение о той женщине, составившееся на основании вашего общения, взаимодействия и твоего волшебного нюха.

— У меня нет мнения. Откуда? Моего личного общения было не достаточно, чтобы составить его. Его, наверно, было меньше часа у обеих в наших жизнях. Я могу говорить только гипотетически. Вот. А почему моё мнение так важно?

Я повысил ставки, не споря с ней:

— Потому что она важна для меня и ты тоже важна. Я сильно увлёкся ей, физически и интеллектуально. А она сказала, что хочет выйти за меня замуж.

Вроде Седлающая Ветер так и сказала? Или я придумал это? Неважно, уже проболтался.

Палёная молчала несколько минут, хотя она извергала случайные вопросительные предложения, обсуждая эти ужасные события с нашим умершим другом.

Палёная была, по видимому, удивлена положительным отношением Покойника к Седлающей Ветер и его меньшим энтузиазмом по отношению к Тинни.

Должен сказать, что, я хотя и знал, но не понимал его тоже, а он не давал никаких объяснений.

Мне надо было обдумать это. В коктейль сведений для рассмотрения нужно было включить не только то, что я знал о Тинни и Седлающей Ветер, чье имя я ещё не знал, но, также то, что знал Покойник и чем он никогда не делился.

Я должен заставить Тинни придти сюда. Старые Кости давно не бывал в её голове.

Я мысленно спросил:

— Мне есть чего боятся?

Конечно, ответа я не получил.

Потом мне пришлось отвлечься на вернувшегося Колда и ужин. Затем пришло время следить за крысючками, которые пришли помыть Морли. Они были поражены и удивлены галантным приветствием, которое быстро перешло в ярость, когда они меняли его пелёнки.

Он точно был на пути выздоровления.

Сиделки уступили место паре вооруженных крысюков. Брат Палёной пришёл с ними. Мы устроились в её кабинете, выпили немного пива, Джон Растяжка со своим титулом стал интересным существом. Интересно, сколько ещё гениев создала его мать.

Я потратил впустую много времени, интересуясь ненужными вещами.

48

Бардак, выпили всё пиво, пока дискутировали с Палёной и Джоном Растяжкой. Сейчас, лёжа в кровати, мне казалось, что вернулись старые добрые времена. Вся эта возня вокруг взаимоотношений была хитрозадой суетой, не имеющей никакого значения для реального мира.

Палёная пугала меня своей преданностью Тинни. Она не горела ожиданием иметь Неистовый Прилив Света в качестве своей мачехи.

Подобные женщины несколько причудливы. А разве мы все не таковы? Для неё проблемой было вырываться на свободу от отца.

Как я заметил, Алгарды были странными и имели свои тёмные тайны, но они заботливые, добрые люди, в отличие от остальных, корыстолюбивых.

Такие мысли клубились во мне, пока я дремал, а вовсе не как помириться с рыжеволоской, на что надеялась Палёная. Я оставил окно приоткрытым, убедил себя, что мне нужен ночной воздух, чтобы остудить мою комнату.

Воздуха было много. Но он ничего не остудил.

Неистовый Прилив Света вела более честную игру, чем большинство женщин. Она знала, что могла сделать из меня сопящую куклу-петрушку с немного ватными глазами и непристойными намёками в своей речи. Женщины понимают такие вещи с десятилетнего возраста. Некоторые просто не научились доверять своим инстинктам.

Желанной женщине, заставшей мужчину на кровати посреди ночи, не придётся сильно стараться, чтобы добиться своего.

Седлающая Ветер была нежна, разумна и осторожна, чтобы не пользоваться несправедливым преимуществом. Она могла сделать ситуацию более целомудренной только стоя вдали и касаясь меня десятифутовой жердью. Как только я полностью проснулся, сразу сумел, несмотря ни на что, взять себя в руки. Природное очарование Гаррета сдохло, убедившись, что она нашла меня совершенно неаппетитным.

До этого я оказал честь большому количеству прекрасного пива. Теперь оно просилось на свободу. Передо мной стоял выбор, быть сконфуженным немного или много.

Я выбрал ночной горшок вместо подмачивания себя. Поведение, не принятое в гостиных высших сословий, но иногда допустимое и приемлемое у меня. Выделительные процессы являются естественными и необходимыми, а я был достаточно вежлив, чтобы отойти в угол и отвернуться.

Сама виновата, Седлающая Ветер разбудила меня, а я сделал то, что должен был сделать. Все романтичные желания, которые она принесла с собой, перешли в режим ожидания. Тем не менее, она была неунывающей феей и, возможно, быстро пришла бы в норму, если бы нас не прервали.

Я смотрел на нее, не решаясь спросить, почему она здесь, но замечтался, может мне не принимать ванну, когда она издала детский визг и стукнула резко кулаком по подоконнику.

Она должна была подпрыгнуть, чтобы сделать так, и когда я говорю резко, то имею в виду, что она встряхнула дом. Древесина в оконной раме затрещала.

С улицы послышались приглушённые проклятья. И я не почувствовал признаков того, что Покойник знает, что началось что-то опасное.

Седлающая Ветер не стала освещать ярче ночную тьму. Пока. Горела только свеча, ее бледного света едва хватало, чтобы увидеть вслепую шарящее щупальце из плоти наподобие той, что попыталась ворваться через окно в «Огонь и Лёд».

Я присоединился к попыткам Седлающей Ветер наказать это. Снаружи послышался заунывный вой. Я кинул в сторону Покойника яростную мысль и хлопнул, закрывая окно.

Неистовый Прилив Света воспользовалась свечой, чтобы зажечь мои светильники, а затем занялась более важным делом — щупальцем, всё ещё медленно просачивающимся через щель в окне.

Это немного нервировало.

С улицы раздался внезапный как взрыв, ужасный, отчаянный вопль. Щупальце из плоти взбесилось, как змея со сломанной спиной. Мой друг находился прямо на пути атаки. Что-то на другом конце решило, наконец, что ему не нужно исследовать мою спальню.

Неистовый Прилив Света подпрыгнула вверх, жестко врезала с двойным разворотом.

Кусок примерно двух футов длиной и толщиной с её запястье отделился от того, что находилось снаружи.

«Это было в высшей степени необычно! Определенно, у дамы высокий потенциал».

У меня не было слов. Я упал на край кровати. Седлающая Ветер приземлилась на мои колени. Наши сердца стучали, внимание было приковано к отрубленному щупальцу. Я прохрипел:

— Они снова нашли Морли.

Вопль гнева и боли разорвал ночь снаружи. Он, не прекращаясь, удалялся на малой скорости прочь вдоль по Макунадо.

Седлающая Ветер не встала, чтобы посмотреть, а моих моральных устоев не хватало, чтобы поставить её на ноги.

Покойник вышел на контакт, но у его мыслей не было формы. У меня сложилось впечатление, что он стал живым существом, у которого выворачивает от рвоты кишки.

Его беды решили стоявшую передо мной дилемму, отчасти, всё-таки Седлающая Ветер любезно откинулась назад и устроилась поудобней.

Старым Костям требовалось время, чтобы взять себя в руки. Как только он сделал это, я вошёл в контакт совсем с другим существом. Такого макания во тьму даже он, возможно, не представлял себе всего несколько дней назад.

Он был на столетия старше меня. Если нечто современное показалось ужасным ему, то я боялся остаться без штанов. Разве можно посметь быть бесштанным в присутствии Неистового Прилива Света?